Запорожцы Страница 5

Солнце скрылось где-то в степи, словно потонуло; последний красный луч зацепился за облачко и растопил его в багряное золото. Маруся посмотрела на это облачко, тяжело вздохнула и снова превратилась в калину. Снова на той калине зарделись сверху спелые ягоды; куст вокруг расцвел белыми цветами. Наступила чудесная звездная ночь, и калина умылась росой... роса капнула в колодец... это были слезы Маруси. Из колодца вновь поднялась вода, вылилась через край на траву, потекла речкой до синего Днепра. Карпо всё это видел и не удивился после недавнего чуда, что он пережил. А на рассвете вся семья Музыченков вышла в сад и удивилась: где-то за ночь вырос и зацвел куст калины и наполнил колодец росой до краев... затопил небольшой речушкой балку.

А гетман и запорожцы всё стояли под золотым крестом, молились Богу и всё смотрели на то место, где росла калина. И в тот самый момент, когда Маруся стала калиной в Музыченковом саду, запорожцы увидели, что у креста вновь зазеленел куст калины, зарделись ягоды, побелели цветы. А под калиной снова заблестел колодец, и вода в нём шумела, будто кто-то только что набрал из него воды. И тогда снова запел чудесный девичий голос, но песня была ещё более жалобная, ещё печальнее. Тот голос словно воспел над прахом родной матери, и вместе с тем голосом заплакал гетман, заплакали запорожцы, как малые дети. Эти слёзы капали на жёлтый песок, покрыли его и смешались с водою Днепра.

Карпо Летючий дождался ночи и в глухую полночь пришёл в своё село, чтобы узнать, что там происходило до того, как он разбил байдак. Он украдкой разбудил своего верного товарища, и тот рассказал ему, что родительскую хату Карпы продали; продали всё, что было в доме, и отдали купцу за разбитый байдак, а начальство постановило дать Карпе двести розог на скалах у самого Ненасытца, если только он вернётся домой. Олеся, его возлюбленная Олеся, давно вышла замуж за другого лоцмана.

Карпо заплакал, стоя у родной избы, и той же ночью навсегда отправился за границу, за синий Дунай. И не стало о нём ни вести, ни слуху. Все думали, что он утонул или разбился о скалы на Ненасытце.