Пролог
Это есть сын мой первородный. Родившийся на седьмом десятке века сего. Нарцисс называется некий цветок и некий юноша. Нарцисс — юноша, который в зеркале прозрачных вод у источника смотрит сам на себя и смертельно влюбился в самого себя — есть предвечная притча из постаревшего богословия египетского, что является матерью еврейского1. Образ Нарцисса возвещает это: «Познай себя!» Будто бы сказал: хочешь быть доволен собою и влюбиться в самого себя? Тогда познай себя! Испытай себя крепко. Да ведь как же можно влюбиться в неизвестное? Не горит сено, не охваченное огнём. Не любит сердце, не видя красоты. Видно, что Любовь есть дочь Софии2. Где мудрость увидела, там любовь воспламенилась. Воистину, блаженно самолюбие, когда оно свято; эй, свято, когда оно истинно, эй, говорю, истинно, когда нашло и узрело одну такую истину и красоту. «Посреди вас стоит, а вы и не знаете».
Блажен муж, который найдёт в доме своём источник утешения и не гонит ветры с Исавом3, занимаясь охотой по пустым окрестностям. Дочь Саулова Мелхола4, которая из отчего дома через окно рассыпала по улицам взгляды свои, есть мать и царица всех, кто бродит по окрестным пустыням вслед за тем бездорожным странником, кого, как буйный скот, встретив, загонит в дом наш пастырь. Куда тебя бес гонит? «Возвратись в дом свой!»
Те-то Нарциссы буйные. А мой мудрый Нарцисс любит дома, по Соломоновой притче: «Разумный праведник сам себе другом будет».
Когда кто-либо узрел в водах своей тленности красоту свою, тот не во внешность какую-либо, не в воду своего тления, но в самого себя и в самую суть свою влюбляется. «Стези свои посреде себя успокоишь».
Мой Нарцисс действительно воспламеняется, разжигаясь углями любви, ревнуя, рвётся, мечется и мучается, ласково заботится, печётся и говорит всеми языками, но не о многом, не о пустом, но о себе, про себя и в себе. Заботится лишь о себе. Это единственное, что ему в потребу. Наконец весь, словно лёд, растаяв от самолюбного пламени, превращается в источник. Так! Так! Во что кто влюбился, в то и превратился. Каждый есть то, чьё сердце в нём. Каждый есть то, где сам сердцем.
О милая моя любовь, Нарцисс! Ныне из ползучего червя стал ты крылатым мотыльком. Теперь ты воскрес-таки! Почему же не превратился в ручей или поток? Почему не в реку или море? Скажи мне! Отвечает Нарцисс: «Не тесните меня, доброе дело я сотворил. Море от рек, река от потока, потоки от ручьёв, ручей от пары, а пара всегда при источнике — сущая сила и чад его, дух его и сердце. Что я люблю? Люблю ручей и голову, источник и начало, вечные струи, что исходят из сердца своего. Море — то навоз. Реки проходят. Потоки высыхают. Ручьи исчезают. Источник вечно паром дышит, что оживляет и прохлаждает. Один источник люблю и в нём исчезаю, в него превращаюсь... Слышите? То, что воспевает орлёнок орлицы, матери фиванской премудрости?»5
Лицемеры и суеверные, слыша это, соблазняются и порицают. В источник превратиться? Как это может быть? Не ропщите! Очень легко тому, кто верует, яснее скажу: тому, кто узнал в себе такую красоту. «Пара ведь есть излияние силы Божией и излияние славы чистой Вседержителя».
Лучше бы ему где-нибудь превратиться в золото, или в драгоценный камень, или... Погодите! Он нашёл лучшее. Он превращается во владыку всего живого, в солнце! Ба! Разве солнце и источник — одно и то же? Эй! Солнце ведь есть источник света. Источник водный изливает струи вод, напояя, прохлаждая, смывая грязь. Огненный же источник изливает лучи света, просвещая, согревая, омывая мрак. Источник водный — водному морю начало. Солнце же есть глава огненному морю. Но как же это может быть, чтобы человек превратился в солнце? Если это невозможно, то почему возвещает истина: «Вы есть свет миру, то есть солнце».
О лицемеры! Не по лицу судите, а по сердцу. Эй! Солнце есть источник. Ибо разве не может быть Божий человек солнцем? Солнце ведь не по лицу, а по источной силе есть источник. Так и Божий человек, изливающий животворные струи и лучи Божества испускающий, есть солнце не по солнечному лицу, но по сердцу. Каждый есть то, чьё сердце в нём: сердце волчье — истинный волк, хоть облик человеческий; сердце бобровое — есть бобр, хотя вид волчий; сердце вепровое — есть вепрь, хоть вид бобровый. Каждый есть то, чьё сердце в нём. Но лицемеры упорно бодаются рогами. Может ли быть такое? Ведь человеку превратиться в солнечное лицо невозможно. Лицо ведь и сердце — вещи разные... Верно, верно судите! И я так же сужу: никак невозможно. Да и какая польза? Вид бобра не сделает волка бобром. О глухие любители лица! Внемлите этому громовому: «Плоть ничто, дух животворит!»
И разве не знаете вы того, что вид, лицо, плоть, идол — есть то же самое, и также ничто? Разве не знаете, что мир сей есть идол поля Деирского?6 Солнце же идолу этому есть лицо его и золотая голова его, а это суета сует! Даниил7 не поклоняется, а Нарцисс не любит его. Мир есть улица Мелхолы, блудница вавилонская, бесноватое море, а Даниил и Нарцисс в этих воспламенённых адских водах узрели возлюбленную свою любовь. Какую? Росоносный источник и истинное солнце, как написано: «Доколе дышит день», то есть солнце. «Где покоишься? Яви мне взгляд твой!». «О добра мудрость человеку, а более тем, которые видят солнце»8.
Благодарение же блаженному Богу. Это есть неизреченная его милость и власть, что сделала бесполезное невозможным, а возможное полезным. Ныне мой Нарцисс превратился в истинное, а не пустое солнце. Вопрос от лицемеров: «Что это? Выходит, что в одном солнце есть два солнца?» Ответ: «А где ваши уши тогда, когда громкой трубою небеса проповедуют: “В солнце положи жилище своё?”»
Видите, что в золотой голове кумира вашего мира сего и в этой вавилонской печи9 живёт и празднует незаходимый наш свет и не ваше мрачное, но наше солнце прославляется такой трубною песнью: «Источник, исходящий и напояющий всё».
Но довольно того, пусть лицемеры мучаются в огненном их озере. Сами же с Израилем перейдём на тот берег моря, по совету Варуха10: «Кто перейдёт на тот берег моря и найдёт премудрость? Там рай». Там любят Нарциссы, которые познали себя. Вот первый встречает нас возлюбленный Давид, воспевая песнь свою: «У тебя источник жизни. Во свете твоём узрим свет».
Оставайтесь, лицемеры, с наличным вашим солнцем. Мы же в дурном вашем солнце найдём новое и прекрасное: «Да будет свет!». «Да станет солнце! И утвердится солнце!»
Это за стеною и за пределами вашими встречает нас, облекшись в ваш свет, как в ризу! Это возвещает нам: «Радуйтесь!». «Дерзайте! Мир вам! Не бойтесь! Я есмь свет! Я свет солнечному идолу и его миру». «Жаждущий, да придёт ко мне и да поёт!»
ЧУДО, ЯВЛЕННОЕ В ВОДАХ НАРЦИССУ
Скажи мне, прекрасный Нарцисс, видел ли ты что в водах твоих? Кто явился тебе в них?
Ответ. На водах моих всплыло Елисеево железо11. Узрел я на полотне плоти моей, которая протекает, нерукотворный образ, «что есть сияние славы Отчей». «Положи меня, как печать, на мышце твоей»12. «Знаменуется на нас свет». Вижу Петра вашего гавань: «Землю посреде воды, словом Божиим устроенную». Вижу друга моего, Исаиина того: «Царя со славой узрите, а очи ваши узрят землю издали». Ворожейка — плоть моя, явила мне моего Самуила13. Его единого люблю, таю, исчезаю и превращаюсь. В другом от египетского взглянем на еврейских Нарциссов. Вот первый нас встречает: «Ревнуя, поревновал о Господе Боге...» Вот второй: «Душа моя сойдёт в слово твоё», то есть превратится. Вот ещё тебе Нарциссы: «Это всё оставим и вслед за тобою пойдём». А Давид разве не истинный Нарцисс?14 «Исчезнет сердце моё и плоть моя». «Исчезнут очи мои для спасения твоего». «Когда приду и явлюсь лицу твоему?» А это разве не точь-в-точь Нарцисс: «Мир мне распят и я миру». «Живу уже не я, но живёт во мне Христос». «Доколе преобразит тело смирения нашего...» «Желаю разрешиться». «Для меня жить — Христос, а умереть — приобретение».
Как в источнике лицо человеческое, так в словах Исаии, будто радуга в облаке, видны эти Нарциссы-любовники. «Будет Бог твой с тобою всегда, и насытишься, чего желает душа твоя, и кости твои ожирнеют и будут, как сад напоённый и как источник, воды из которого не иссякнут, и кости твои возрастут, как трава, и разовьются, и унаследуют роды родов. И сделаются пустыни твои вечными, и будут основания твои вечные родам родов, и назовёшься создателем ограды, и стезю свою успокоишь посреде себя»15.
РАЗГОВОР [1-Й] О ТОМ ЖЕ: ПОЗНАЙ СЕБЯ
Действующие лица: Лука, его Друг и Сосед
Лука. Вчера обедали мы оба у брата моего, я и сосед мой, нарочно ради воскресного дня, чтобы побеседовать о чём-нибудь из Божьего слова. Стол был в саду. Поводом к разговору послужили слова, написанные в беседке, такие: «Он сокрушит твою голову, а ты будешь стеречь пяту его».
Были на том обеде двое учёных: Навал и Сомнас16. Они подробно истолковали те слова по просьбе брата моего. Я без сомнения верю, что Священное Писание — райская пища и лекарства мыслей моих. Потому корил себя за то, что не мог ощутить в тех словах никакого вкуса, хотя они и сладкие.
Друг. Почему называешь сладкими слова, не ощущая в них никакого вкуса?
Лука. Так же, как тот, кто издали смотрит на райские цветы, не чувствует их запаха, а только верит, что они дышат чудным каким-то духом.
Друг. Слушай же, брат. Пусть бы те цветы дышали прямо под нос, но всё равно нам нельзя узнать их вкус.
Лука. Почему? Разве у нас нет головы и ноздрей?
Друг. Головы и ноздрей? Знай, что мы лишены в себе целого человека и должны сказать: «Господи, человека не имею...»
Лука. Разве не имеем и не видим в себе людей?
Друг. А какая польза: иметь, но не разуметь? Питаться, а вкуса не чувствовать?.. Когда хочешь знать, то ведай, что мы так видим людей, как если бы кто показывал тебе одну только человеческую ногу или пяту, скрыв голову и всё остальное тело. А без головы узнать человека невозможно. Ты ведь сам себя видишь, но не разумеешь и не постигаешь себя. А не разуметь себя самого — это то же самое, слово в слово, что погубить себя. Когда в доме твоём спрятан клад, а ты об этом не знаешь, это всё равно, слово в слово, что его нет. Итак, познать самого себя, и найти себя самого, и обрести человека — одно и то же. Но ты себя не знаешь и не имеешь в себе человека, у которого есть глаза и ноздри, слух и другие чувства; как же тогда можешь разуметь и знать друга своего, когда сам себя не разумеешь и не имеешь? Слушай, что говорит истинный человек тому, кто хочет её найти и познать: «Когда не познаешь себя саму, о добрая в жёнах, стань в пяту стад и паси козлят своих возле пастушеских станов».
Лука.