Мина Мазайло

КОМЕДИЯ

Действующие лица:

В оригинальном произведении список действующих лиц отсутствует.

Мина Мазайло — харьковский служащий средних лет. Меняет свою украинскую фамилию Мазайло на русскую Мазенин ради карьерного роста.

Лина (Килина) Мазайло — его жена. Во всём поддерживает мужа, отправляет телеграмму тёте Моте.

Рина (Мокрина) Мазайло — их дочь. Поддерживает отца, просит Улю повлиять на Мокия.

Мокий Мазайло — их сын. Сознательный украинец, не поддерживает стремлений отца.

Уля Рассохина — подруга Рины. Знакомится с Мокием, выдавая себя за украинку по фамилии Рассоха, влюбляется в него и, вопреки собственным взглядам, начинает его поддерживать.

Мотрона Расторгуева (тётя Мотя) — сестра Лины из Курска. Считает, что все мы «русские» люди.

Тарас Мазайло — брат Мины из Киева. Поддерживает украинский язык по-своему. Постоянно спорит с Мокием по поводу употребления тех или иных слов.

Баронова-Козино — преподавательница «правильных произношений» русского языка.

Тертика, Аренский, Губа — комсомольцы, друзья Мокия.

ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ

1

Наконец Уля пришла. Рина к ней, от зеркала:

— Ой, Уля, ой, только Уля, тебе не стыдно?! Я жду тебя, жду, жду! Нервы вот-вот лопнут, сердце устало. Ты не представляешь, что у нас в квартире творится! Это ты купила новые перчатки? За сколько?.. Что только, Уля, творится! Братик мой Мокий уже с ума сходит со своим укрязыком, ты понимаешь?

Уля только в двери — и к зеркалу.

Посмотрелась. Прищурилась:

— За три сорок!

Рина к зеркалу. Сделала трагические глаза:

— И, наверное, убьёт папу. За три сорок? Дёшево... Или папа его, потому что уже третья лампочка перегорела — так он по-украински пишет, всю ночь пишет, представляешь, даже стихи сочиняет!

Уля обернулась от зеркала:

— Что ты говоришь?

Рина к зеркалу, перекрестилась:

— Вот так вот! А папа не то что Мокия и слушать не хочет с его украинским, а наоборот — хочет поменять нашу малороссийскую фамилию и уже ищет себе учительницу, чтоб научила говорить правильно по-русски, например, не «сапоги», а «спаг’и»...

Уля даже от зеркала отошла:

— Правда?

Рина

— А Мокий не только об этом не знает, а наоборот — мечтает, ты понимаешь, мечтает к нашей фамилии Мазайло ещё и Квач добавить.

Уля аж села:

— Да что ты говоришь?

— А папа с утра пошёл в загс узнавать, можно ли поменять фамилию и имеет ли он право заставить Мокия, понимаешь? А Мокий об этом ничего не знает, понимаешь? Мама пишет по этому поводу секретное письмо тёте Моте в Курск, чтобы тётя Мотя срочно (крикнула в дверь: «Мама, на минуточку!» К Уле) как можно скорее приехала, понимаешь? Понимаешь теперь, что у нас творится в квартире?!

2

Вошла Мать. Рина к ней:

— Ты написала письмо?

Мать

— Уже и отправила.

Рина

— Жаль! Я вот подумала: никто и не подумает, что одного письма мало. Надо телеграмму! (Нервно заломила руки, посмотрелась в зеркало, как получилось). Надо срочно телеграмму отправить! Те-ле-грам-му!

Мать тоже заломила руки. В зеркало:

— Зачем телеграмму, если я уже потратила десять копеек, письмо отправила?

Рина

— Ой, мамочка, ну что ты, честное слово!.. Пока тётя получит письмо — ты знаешь, что у нас тут может случиться? Знаешь?.. (Внятно). Всё! А ты говоришь — зачем... Сейчас иди и напиши!

Мать ушла.

Уля

— Слушай, Рина! Неужели фамилию в загсе меняют?

— А ты думала где? Только в загсе! Фамилию, имя, отчество — теперь всё можно поменять только там, понимаешь? Ой, Уля, ой, Уленька! Если ты меня любишь — сделай так, чтобы Мокий в тебя влюбился. Может, он откажется от своих украинских фантазий, может, хоть фамилию даст поменять...

— Ха-ха! Разве это поможет?

— Поможет. Влюбляются же так, что на растрату идут, про партию забывают — и не абы кто... Уленька! Солнышко!

— Ты серьёзно?

— Серьёзно.

— Я не смогу это сделать.

— Почему?

— Ну просто не смогу. Разве я такая?

— Сможешь! У тебя чудесные глаза, волшебные губы, прекрасный бюст. Ты его с одного взгляда пленишь.

— Это тебе так кажется.

— Вот тебе! Он сам мне говорил, что у тебя необыкновенно красивые глаза.

— Серьёзно?

— Серьёзно! Сказал — особенно хороши, потому что напоминают два вечерних озерца в степи.

Уля в зеркало:

— Что ты говоришь?

— Вот так вот!

Уля задумчиво, мечтательно:

— Два вечерних озерца.

Рина подчёркнуто:

— Не забывай — в степи.

Уля задумчиво, критично:

— Два вечерних озерца, м. Хоть и поэтично, но... Знаешь, за кого вышла Оля Семихаткова?

— Ну?

— За коммуниста. Ещё молодой, даже двадцати трёх нет, но стаж — невероятный! Каждое лето будет отдыхать в Крыму.

А там не два озерца — море. Два моря! Чёрное и Каспийское. К тому же он из металлистов, мускулатура у него... Оля говорит: как обнимет — нечто невероятное: будто, говорит, горячий удав... А вокруг — как в тропическом лесу. Температура — сорок.

Рина

— Так начни с Мокия, Улька, — потренируешься, как надо влюблять. Думаешь, Оля Семихаткова сразу коммуниста подцепила? Практиковалась — с комсомольцами и прочими. А наш Мокий тоже скоро будет в комсомоле, понимаешь?

Уля заинтересованно:

— Серьёзно?

— Уже на собрания ходит.

3

Вошла Мать.

Рина

— Написала?

Мать

— «Курск, Коренной рынок, 36, Мотроне Расторгуевой. Немедленно, немедленно приезжай. Подробности — письмом. Сестра Лина». Я нарочно дважды «немедленно» написала, чтобы она, как только получит, сразу же выехала...

Рина

— А зачем «подробности письмом»?

Мать

— Как зачем? Чтобы заранее узнала, что у нас происходит...

Рина

— Ну вот и будет ждать письма.

Мать от досады прикусила язык. Потом:

— Я просто хотела, чтобы зря не пропали те десять копеек, что потратила на письмо.

Рина

— Дай я покажу, как писать! (Вслух). «Курск, Коренной» — это так, рынок можно убрать, и так знают. (Подумала). «Мечта возродилась. Папа меняет...»

Мать

— Не папа, а Мина. Телеграмма от меня.

Рина

— Не мешай! Мне некогда!.. «Мечта возродилась. Мина меняет фамилию. Мокий сошёл с ума от укр. языка. Грядёт катастрофа. Приезжай немедленно». (К матери). Поняла теперь, как надо писать? На, перепиши и отправь! (Мать вышла, Рина к Уле). Теперь ты понимаешь? Ужас! Ой, Уленька! Молю тебя, прошу — влюби его!

Уля взволнованно:

— Ну как я начну, чуда ты? Сама знаешь, какой он серьёзный, ещё и украинский. Ну с какой стороны к нему подступиться?

— С какой?

— Да.

— С украинской.

— Не понимаю. Это как?

— А вот так — только с украинской.

Уля задумалась:

— Слушай, Рина, ты глупая. У него же другой стороны нет, а ты говоришь: только с украинской. Он же со всех сторон украинский.

Рина подумала. Вдруг:

— Ха-ха! Ты глупая!

— Серьёзно?

— Серьёзно глупая! А я тебе что говорю? Только с украинской — значит, у него другой нет, он кругом украинец.

Уля рассердилась:

— Раз так — и понимать не хочу! Вообще! Потому что всё это чепуха.

Рина поняла — беда:

— Уля! Золотко! Ты не глупая!

Уля к зеркалу:

— Не хочу! Не могу! Не знаю, как...

— Я покажу, как. Вот сейчас позову его и покажу, как начать.

— Нет, нет!

— Увидишь, что сможешь. Сейчас позову. Он сразу рассердится, насупится — это правда.

Но я знаю, как к нему подойти, с какой стороны он открывается.

Глупенькая, не бойся! Я тебе дам потайной ключик, покажу тропинку к его сердечку.

— Нет, нет! Я не понимаю! Не понимаю!

Тогда Рина вдохновенно, с вызовом:

— Не веришь? А хочешь, Улька, он сегодня тебя в кино поведёт?

Как всякая Уля, Уля — киноманка:

— Ты серьёзно?

Рина не из тех, кто отступает.

Перекрестилась, как будто в воду собралась нырнуть:

— Вот так! Только ты, Уля, не спугни. Что бы я ни сказала — будто это твоё желание, понимаешь? Можешь даже молчать, только поддакивай, кивай, улыбайся. А дальше — сама увидишь... (Постучала в дверь к брату). Моко, выйди на минутку! Слышишь, Моко?

Уля едва слышно, одними жестами:

— Рина, не надо! Золотко, не надо! (Увидела, что та не слушает, подбежала к зеркалу. Очевидно, хотела сделать глаза озерцами. Не получилось. Схватилась за сердце).

4

Вошла Мать.

Громко и авторитетно — к Рине:

— Тётя не получит такую телеграмму!

Рина

— Тс-с... Почему?

Мать тише:

— Потому что в ней тринадцать слов, понимаешь? Надо сократить.

5

Вошёл Мокий, юноша с чёрной сыпью под носом и на подбородке, с мечтательными, но злыми глазами.

Хотел накричать на сестру, но увидел, что она не одна:

— Ну?

Рина сделала матери знак, чтобы та сразу вышла.

Мать вышла.

Рина к брату:

— Ты, кажется, знаком был.

Моя подруга — Уля Рассоха.

Уля одними губами:

— Рассохина.

Рина с нажимом:

— Рассоха.

Мокий неловко протянул руку:

— Гм...

Рина

— На минутку, Моко. Уле ужасно понравилось украинское слово — бразолийный, а я не знаю, что оно значит.

В чём его суть?

Мокий хмуро, с недоверием:

— Бразолийный ты хотела сказать?

Рина к Уле:

— Как, Уля?.. Ах да! Бразолийный! Бразолийный!

Мокий внимательнее посмотрел на Улю. Покашлял.

Потом глухо:

— Бразолийный — тёмно-синий. (Сестре). Ещё что-то? (Собрался уходить).

Рина к Уле:

— Бразолийный — тёмно-синий, понимаешь, Уля?! (Брату). Уле ещё одно слово понравилось... (К Уле). Какое ещё тебе нравилось? Кажется... ну, как?.. Ты говорила — «бринить»?

Уля

— «Бринить».

Рина

— Что такое «бринить», Моко?

Мокий мягче:

— А, «бринить». По-русски — «звучит». Только одним словом не переведёшь. «Бринить» имеет... (Сестре, хмурясь). Постой! Ты меня уже про это слово спрашивала...

Рина удивлённо:

— Я?

Мокий строже:

— Конечно, спрашивала. Просила, чтобы я за тебя полы натёр, и перед тем спрашивала.

Рина

— Неужели спрашивала? Теперь вспоминаю. (К Уле). Помнишь, ты уже как-то меня про это слово спрашивала...