Авторы "Очерка" игнорируют классовую борьбу как основной закон развития классового общества и вместо этого придают решающую роль в развитии творчества писателей национальному моменту.
Вопреки ленинскому указанию о том, что "есть две национальные культуры в каждой национальной культуре", в "Очерке" замалчивается разница и противоречие между реакционными и прогрессивными течениями в литературе и развивается "теория единого потока" в украинской литературе. Тем самым в "Очерке" проводится теория о бесклассовости и безбуржуазности украинского народа в прошлом, которая составляет суть буржуазно-националистической концепции "школы" М. Грушевского.
Авторы "Очерка", в соответствии со схемой М. Грушевского и его теорией о "исключительности" украинского народа, игнорируют общность происхождения, единство и взаимодействие в историческом развитии русского и украинского народов, их языка и культуры. Поэтому в "Очерке" история украинской литературы не показана во взаимосвязи с другими родственными литературами, особенно с русской литературой.
Культура и литература Киевской Руси представлены в "Очерке" как исключительно украинские, вопреки научным положениям, рассматривающим Киевскую Русь как общее начало культур трёх восточнославянских народов: русского, украинского, белорусского.
В "Очерке" замалчивалась борьба между прогрессивным и реакционным направлениями в литературе, не подвергались критике политические взгляды либерального течения в украинской литературе (П. Кулиш, Б. Гринченко и др.), восхвалялись буржуазно-националистические писатели начала XX в. (Олесь), деятели контрреволюционной Центральной рады и Директории (В. Винниченко, И. Стешенко), принижалась роль и значение революционно-демократического течения в украинской литературе (Шевченко, Леся Украинка, Франко, Коцюбинский и др.).
В "Очерке" не нашло правильного отражения влияние на украинскую литературу движения декабристов, деятельности Белинского, Чернышевского, Добролюбова, великого пролетарского писателя Горького, игнорируется такой решающий фактор в формировании новой социалистической идеологии, как развитие марксизма в России и роль партии большевиков.
В разделе "Украинская советская литература" не показано отражение в литературе борьбы партии и советского народа за победу социалистического строя в нашей стране, не показана роль литературы в формировании социалистического мировоззрения советских людей.
В этом же разделе не показана борьба партии большевиков против врагов народа — троцкистов, бухаринцев, а также против украинских буржуазных националистов — шумскистов, хвылёвистов, скрыпниковцев, которые пытались использовать литературу как одно из средств отрыва украинского народа от великого русского народа и превращения Советской Украины в колонию.
Появление такого вредного "Очерка" не встретило должного отпора со стороны научных учреждений и Союза советских писателей Украины.
Президиум Союза советских писателей Украины и, в частности, его председатель т. М. Рыльский не приняли никаких мер, чтобы своевременно осудить в печати, на собраниях писателей проникновение чуждых советской литературе тенденций.
Партийные организации Института литературы Академии наук УССР и Союза советских писателей Украины либерально, по-примиренчески отнеслись к оценке искажений и ошибок, допущенных в "Очерке".
На партийных собраниях не был дан должный отпор авторам — членам партии Кирилюку, Плисецкому и Шаховскому, которые не только не признали и не раскритиковали допущенных искажений и ошибок, но даже защищали в своих выступлениях ряд вредных утверждений.
Осудить искажения и ошибки, допущенные в "Очерке истории украинской литературы" Кирилюком, Шаховским, Плисецким, Масловым, Пильгуком, Ткаченко, которые через "Очерок" пропагандируют буржуазно-националистические взгляды в вопросах истории и литературы.
Поручить управлению кадров ЦК КП(б)У, Управлению пропаганды и агитации ЦК КП(б)У и Президиуму Академии наук УССР разработать меры по улучшению работы Института литературы Академии наук УССР и укреплению его кадрами.
Литературная газета. — 1946. — 5 сент.
Национальные процессы в Украине. — Ч. 2. — С. 406–409.
Из выступления Андрея Малышко на собрании писателей Киева 1956 года
Мы когда-то знали чёрные дни и чёрные ночи, когда на Украине хозяйничал Молотов. И были банды, и он пальцем не пошевелил, чтобы защитить наш народ.
А как он относился к писателям? Ненавидя украинский народ, зная его благородную историю, он не сказал ни одного доброго слова. А когда приехал на Украину во время празднования 300-летия воссоединения Украины с Россией, он говорил, что это был великий народ, который первым пошёл за Россией. А потом, приехав в Москву, сказал, что Украина как была, так и осталась гнездом националистов.
Нас, писателей, называют летописцами народа, мы забыли, как в 1947 году Каганович бросил на пытки не только наш народ, но и всю нацию. Украина имеет 42 млн населения, она называется социалистической нацией. Революцией, трудами Украина показала перед всем миром, какая она героиня и труженица, а приехал этот человек и хотел растоптать её ногами. Не зная нашего народа, обычаев, культуры и роли в революционной истории мира, это полуграмотное существо хотело лучшие силы украинского народа отправить в тюрьмы, на Соловки и стереть имя нашего народа в порошок. У него не нашлось столько вагонов, чтобы народ выслать в тюрьмы, а ему самому нужно было сесть в вагон и прокатиться на Соловки (аплодисменты).
Эта ничтожная группка, как хорошо говорил мой большой друг Александр Евдокимович, нашла идеологическую базу среди некоторых писательских элементов, они их поддержали, а назавтра на Украине Каганович начал расправу с писателями, зная, что писатели — это украинская песня, украинское слово, украинская культура и язык, что убить писателей — значит убить душу народа.
Пусть они сами вспомнят, что они делали в 1947 году: они посадили большую часть писателей, композиторов, песенников, уничтожили их, зная, что народ без своего языка, без своей культуры, без своей песни, без своих летописцев-писателей станет глухим. Но у них ничего не вышло. Даже против слепцов, что играли на базарах, организовал Каганович процесс 24-х. И этих слепых народных музыкантов, лирников, бандуристов вывез куда-то.
С первых дней прибытия на Украину он начал искать среди трудящихся, среди рабочего класса, среди колхозников, особенно среди интеллигенции националистов. Ему так хотелось найти, что он был готов сам сфабриковать документы, чтобы из самых честных, самых талантливых людей, патриотов Советской Родины сделать плохих, чёрных людей.
Я слышал сегодня выступление Максима Тадеевича, одного из самых светлых деятелей нашей литературы. Он не рассказал всего, как тот же Каганович, не разобравшись в могучей поэзии выдающегося украинского поэта Рыльского, назвал его петлюровцем …как он специально исказил стихотворение, которое написал Максим Тадеевич. Он тогда сказал, что Вы написали о Петлюровской Центральной Раде.
Пусть сегодня вспомнит мой добрый друг Александр Евдокимович Корнейчук, как его и меня в два и три часа ночи вызывал Каганович и, стуча кулаком по столу, угрожал, что посадит нас в тюрьму, если мы не раскроем националистическую группу. Он тогда ходил по комнате.
Тогда мы заявили, что среди украинских писателей националистов нет, а он назвал фамилии Рыльского, Яновского и Сенченко. Тогда же он угрожал молодым писателям Гончару, Козаченко, Новиченко и др.
Возмущённый поведением Кагановича, я, как коммунист и член ЦК комсомола Украины, обратился в ЦК комсомола и мы с секретарями написали письмо товарищу Сталину о неправильном поведении Кагановича на Украине. Не знаю, попало ли то письмо к тов. Сталину, но я хорошо знаю, что через 3 дня ночью нас вызвал Каганович и это письмо уже было у него в руках.
Знаете, после этого наград не дают, а дают выговоры. Меня сняли с редактора журнала, и дома я приготовил небольшой чемоданчик, на всякий случай, в "кагановичскую командировку". К счастью моему, он не успел посадить нас в тюрьму.
На Курско-Белгородской дуге, когда мы захватили Ахтырку, я видел список коммунистов и актива, которые подлежали расстрелу, подписанный Геббельсом. Позже я видел, как Каганович начал расправляться с украинскими писателями и коммунистами, а также беспартийными. И я думаю, что этот список не был меньше, чем тот, что я видел в Ахтырке.
За 6 месяцев своего не секретарствования, а властвования и царствования он уничтожил и посадил в тюрьмы 8 тысяч советских людей, уподобившись тому сатрапу Николаю Палкину. Он поднимал на Украине гангстеров, проходимцев, чтобы они устраивали разгул на нашей Украине.
Можно сегодня вспомнить имена затравленных им людей — Александра Довженко, Остапа Вишни, Юрия Яновского и других деятелей украинской культуры. Да и не только украинской культуры. Вероятно, он не видел их слёз, вероятно, он не слышал плача их родных семей.
Из выступления Андрея Малышко на собрании писателей Киева 1957 года
Я помню нашу родную землю, лежавшую в бомбах и руинах после войны. Мы знали, что она поднимется из руин, и сами своими руками брали узелки и поднимали Украину из пепла.
И тогда, когда Украина поднималась из ран, когда фашизм был повергнут, в нашу жизнь непрошено ворвался авантюрист и проходимец, который объявил себя вождём украинского народа. Это был 1947 год.
С приходом на Украину хамского барышника Кагановича стало очень тяжело. А как же могло быть легко, когда пришёл хамский барышник и торгаш, сын скотопромышленника, человек малограмотный, наглый, который начал подбирать в свою свиту людцов идеологически неустойчивых, авантюристов, нэпманов, которые против Гитлера не воевали. Не трудовых людей, а интриганов, которые годами сидели в тёмных норах и ненавидели украинский народ. Среди таких людей этот торгаш, сын скотопромышленника, и стал вождём.
Это неудивительно. Историю его карьеры мы хорошо знаем. Он их (этих людей) воспитал ещё будучи в 1928–1929 годах секретарём ЦК на Украине. Эти выкормыши и гадёныши, это племя выросло из ядовитого дерева Кагановича, выросло, чтобы жалить сынов украинского народа. Из тех могил, которые выросли по воле Кагановича, взывают Николай Кулиш и Влас Яковлевич Чубарь и десятки, и сотни сынов украинской интеллигенции, расстрелянной тогда.