Женщины, дети, мужчины и старики — все гуртом вырвались из села, чтобы не дать пану захватить пастбище. Пан привёл войско. Мы попадали перед солдатами на землю, крича: «Хоть топчите, хоть стреляйте, а с этой земли мы не сдвинемся — она наша!» Но войско ни стрелять, ни топтать не стало — только разделилось на два отряда и двинулось на конях через посевы, через изгороди и в село. Нам пришлось возвращаться. Два месяца в селе стояли солдаты, всё лучшее из скота — повырезали, съели, свели нас всех на нет, а когда уехали, пан уже мог спать спокойно: громада была сломлена и окончательно разорена, и ей самой пришлось идти к нему в руки.
Вот такая у нас доля. Будет ли когда-нибудь лучше, удастся ли хоть на смертном одре свободнее вдохнуть — одному Господу ведомо. А пан тем временем изо всех сил старается затянуть на нас путы ещё туже. Ввёл в селе пять корчм, школы нет, священника выбрал такого, что ему руку подаёт, а нам и советника нет — живём, как те волы в хомуте, и уже даже детям не смеем надеяться на лучшую долю…
В мае 1883 года