Где были у сена люди, там я их обходил, прячась за копны. Луга в тех местах тянутся долго-долго вдоль реки. Принадлежат нескольким панам. Местами копны, местами уже стога или стирты, — так что там совсем пусто.
Вечерело. Я страшно измучен, пить хочется, всё тело болит. Обязательно надо где-то отдохнуть. Нашёл я большой стог на бугорке над самой рекой. Стог был уже давно сложен, накрыт колпаком и перевязан крест-накрест ивовыми прутьями. Так я по прутьям взобрался почти к самой верхушке, выбрал там, прямо под макушкой, в сене нору, чтобы совсем закрывала человека, а вынутое сено подпихал внизу под прутья. Потом — к воде! Разделся совсем, выполоскал тряпьё от крови, сам умылся. Если бы вы тогда видели моё тело — всё синее, как василёк, а красных рубцов столько, что в клубок крестов...
Намокался я так в воде добренько, пока на берегу моё тряпьё не высохло, а затем забрался в своё логово. Высоко, чтобы меня никто не нащупал с земли, и при этом так, что моя голова прикрыта стоговой шапкой, а мне из моей норы видно далеко-далеко всё, как на ладони. Но недолго я осматривался вокруг. Пусто, ни живой души. Как заснул после тех приключений, то, скажу вам, двое суток я не вылезал из своей норы. То бывало, чувствовал себя таким слабым, что будто ни рукой не двинуть, ни ногой, и уже покорно ждал смерти, — то снова какая-то новая сила входила в меня, и я начинал снова раздумывать, что тут делать дальше.
X
Что же дальше? Пролежал я так двое суток, не шевелясь, а дольше нельзя было. Голод, жажда. Обдумал я, как и что, дождался вечера — и снова из норы, и, разумеется, в то самое село! Там у меня был знакомый, я к нему. Поел, окреп, и ещё в ту же ночь мы пошли к тому самому мужику в амбар. Ну, но уже мы его обчистили так, что он, наверно, не пожаловался на нас! Я такой был на него сердитый, что, не в силах унести два кожуха, порезал их на лоскуты.
Уж потом я не раз выведывал у посторонних людей: а что там мой хозяин делает? Смеялись. Говорят, что сначала на старуху кинулся, чуть не убил, будто она выпустила вора. А как его обчистили дочиста, то притих. Всё, — говорят, — боится, чтобы его не подожгли.
— Дурень, дурень! — говорю я. — Передайте ему, чтобы не боялся. Я не такой дурак, как он, чтобы красть и сразу штемп* после себя оставлять. За поджог кара большая, а пользы мне нет. Вы ему скажите, пусть только снова амбар набивает всяким добром, так я когда-нибудь по старому знакомству о себе напомню!
Львов, в феврале 1881 г.
____________________
* В воровском жаргоне — парень, вор.
* Портмоне из карманов вытаскивают, т[о] е[сть] крадут.
* Полицейские.
* Полицейская вахта.
* Ударят.
* Воровская.
* В воровском жаргоне след, знак, предательство.