По урчанию в животе он чувствует, что скоро уже должен быть полдень, и ждёт тройного звонка — сигнала, когда ему прикажут подниматься наверх. А тем временем его воображение не унимается, разворачивает перед ним всё новые картины, и чаще всего — чудесные, тихие, ясные образы полонины, лесов, овечьего стада и всех нехитрых событий пастушьей жизни. Заброшенный судьбой в глубокую подземную штольню, он сам по себе ощущает, что те давние дни ушли безвозвратно, что его путь свернул в другую сторону, что он перешёл из старого, патриархального быта в новый, незнакомый его дедам и прадедам, поначалу страшный и странный, но в чём-то и лучший, свободнейший, шире старого. Но то старое живёт в его воспоминаниях; от него осталось столько, чтобы поэтическим очарованием наполнять и оживлять тьму и одиночество новой жизни. Так, когда солнце заходит за тучу, от всей пышности летнего дня, от всего богатства света и красок остаётся лишь столько, чтобы золотым сиянием окрасить края тяжёлых облаков, нависших над закатом.
____________________________
* Горный чертополох, очень низкий, так что его цветок, величиной с кулак, торчит прямо у самой земли.