ПОЭМА
Сие говорит Господь: соблюдайте суд и творите правду, ибо близко спасение Мое прийти, и милость Моя откроется.
Исайя. Гл. 56, ст. 1
М. С. Щепкину на память
24 декабря 1857
Возлюбленнику муз и граций!
Жду тебя — и тихо плачу,
И думу скорбную мою
Твоей душе я передаю.
Прими же с миром, благосклонно,
Мое сиротство,
Наш великий чудотворец,
Мой друг одинственный!
Примешь — и бедная
Серая, с тобою
Переплывёт она Лету;
И огнём-слезой
Однажды падёт на землю
И станет притчей
Для распинателей народных,
Для будущих тиранов.
Уже давно я сижу в неволе,
Словно преступник за решёткой,
Гляжу на поле, на дорогу,
И на ворону на кресте
На кладбище. Ничего более
Из тюрьмы не видно. Слава Богу
И за это. Люди живы ещё,
Богу молятся и умирают
Хрещёные люди.
Крест высокий
На кладбище чуть в стороне
Позолоченный стоит.
Не бедный, видно, кто-то там лежит?
И написано: распятый
За нас Сын Божий на кресте.
Спасибо богатым сиротам,
Что крест поставили. А я...
Такова уж моя судьба!
Сижу себе и всё гляжу
На крест высокий из тюрьмы.
Гляжу, гляжу, молюсь — и горе,
Моё несчастное горе,
Словно дитя сытое,
Смолкает ненадолго. И тюрьма
Становится шире. Сердце поёт
И плачет, оживает,
И у тебя, о Боже, у святых
И праведников твоих вопрошает —
Что он им сделал, тот святой,
Тот назарей, тот единственный сын
Богом избранной Марии?
Что он им сделал? За что
Его, святого, истязали,
В узы заковали?
И главу его святую
Тернием венчали?
И вывели со злодеями
На Голгофу-гору,
И повесили между ними —
За что? Не говорит
Ни седой владыка творенья,
Ни его святые —
Помощники, поборники,
Кастраты немые!
Благословенная в женах,
Святая праведная мать
Святого сына на земле!
Не дай в неволе погибать,
Летучие годы тратить зря.
Утешительница скорбящих! Пошли,
Пошли мне святое слово,
Святой правды голос новый!
И словом, разумом святым,
Оживи и просвети!
И расскажу я людям горе,
Как та мать — реки, море
Кровавых слёз лила,
Так, как и ты. И приняла
В живую душу свет незримый
Твоего распятого сына!
Ты — мать Бога на земле! —
Ты слёзы матери до края,
До капли вылила! Рыдая,
Молю, рыдая, — пошли,
Дай бедной душе силу,
Чтобы заговорила пламенно,
Чтоб слово вспыхнуло огнём,
Чтоб растопило людям сердце,
И по Украине понеслось,
И на Украине прославилось
То слово — Божье кадило,
Кадило истины. Аминь.
І
Не в нашем краю, к Богу милом,
Не при гетманах и царях,
А в римской идольской земле
Творилось это беззаконие.
Наверно, при царе Деции?
Иль при господине Нероне?
Сказать наверняка не смогу.
Пусть будет при Нероне. России
Тогда и в мире не было,
А в Италии росла
Девочка. И красотой,
Святой, чистейшей красотой,
Как лилия, цвела.
Смотрела на неё мать
И молодела. И девочке
Искала жениха. Нашла.
И, помолившись Гименею
В своём весёлом гинекее,
В чужой весёлый дом увела.
Недолго — стала матерью
Из доброй той девицы;
Сына-ребёнка родила.
Молилась своим пенатам
И в Капитолий принесла
Большие жертвы. Упросила
Капитолийский тот синклит,
Чтоб первенца её приветствовали
Святые идолы. Горит
И день и ночь перед пенатом
Святой огонь. Радуется мать:
В Алкида сын её растёт,
Растёт... Ласкаются гетеры
И перед образом Венеры
Лампаду светят.
ІІ
Тогда уже вставала заря
Над Вифлеемом. Слово правды,
Святой правды и любви
Звезда вселенская взошла!
И мир и радость принесла
На землю людям. Фарисеи
И вся мерзкая Иудея
Всколыхнулась, завопила,
Как гадина в болоте.
И Сына Божия во плоти
На той Голгофе распяла
Меж злодеями. И пили,
Упившись кровью, палачи —
Твоей кровью. А ты
Воскрес из гроба, слово встало,
И слово правды понесли
По всей неволе-земле
Твои апостолы святые.
ІІІ
Тогда же вот её Алкид,
Да молодые гетеры,
Да козлоногий пьяный дед
У Аппиевой дороги
В роще — весело разделись,
Да ещё веселее напились,
Да поклонялись Приапу.
И тут вдруг... Идёт святой Пётр,
Шёл в Рим благовествовать —
Зашёл в рощу воды напиться
И отдохнуть. — Мир вам! —
Сказал апостол утомлённый
И благословил оргии пир.
И словом кротким и спокойным
Возвестил им слово новое —
Любовь, и правду, и добро,
Добро величайшее на свете —
Братолюбие. И сытый
И пьяный, голый Фавн,
И сын Алкид, и гетеры —
Все, все пали ниц
Перед Петром. И повели
К себе в термы на вечерю
Того апостола...
IV
И в термах оргия. Горят
Чертоги пурпуром и златом,
Амфоры дымятся. Девицы
Почти нагие стоят
Перед Кипридой и в лад
Песнь поют. Пир готов,
И гости легли на ложа.
Смех, гомон! Гетеры привели
Седобородого гостя. И слово
Из уст святого апостола
Полилось, как драгоценный елей.
И стихла оргия. А жрица
Киприды, царица оргии,
Склонилась в радости челом
Пред апостолом. И встала,
И все за нею поднялись,
И вслед за апостолом пошли
В катакомбы. И единственный
Твой сын Алкид пошёл с ними
За апостолом святым,
За тем учителем своим.
А ты весёлая вышла из дома
На дорогу в роще поджидать
Своего Алкида. Нет, нету.
Уже не будет. Ты одна
Помолишься своим пенатам,
Одна за ужин сядешь в доме...
Нет, не за ужин — за рыдание,
За проклятия судьбе,
И сединой засыплешься. И горе!
Умрёшь одна, в одиночестве,
Словно проклятая!
V
На кресте
Вниз головой повесили святого,
Апостола Петра.
А неофитов в Сиракузы
В оковах увезли. И сын
Алкид, твое дитя,
Единственная твоя родная душа,
Единственная твоя любовь,
Гниет в неволе, в кандалах.
А ты, страдальческая, не знаешь,
Где он погибает, умирает!
Идешь искать его в Сибирь
Или в Скифию... И ты...
И разве ты одна? Пусть Бог
Укроет вас и защитит!
Нет семьи, нет хаты,
Нет брата, ни сестры,
Которые бы не ходили в слезах,
Не страдали бы в тюрьмах
Или в далекой стороне,
В британских, гальских легионах
Не муштровались! О, Нерон!
Лютый Нерон! Божий суд,
Правдивый, грозный, на пути
Тебя осудит. Приплывут
И прилетят со всего света
Святые мученики. Дети
Святой воли. Круг одра,
Круг смертного твоего ложе
Предстанут в кандалах. И... тебя простят.
Они – братья и христиане.
А ты – собака! людоед!
Безумный деспот!
VI
Полно
Пленников в Сиракузах –
В подземельях и темницах. А Медуза
В трактире с нищими пьяная спит.
Вот-вот проснется... и потом
И вашей кровью, деспоты,
Похмелье справит.
Повсюду
Мать искала дитя. Не нашла,
И в Сиракузы поплыла.
Там-то уж его, в кандалах,
Нашла, несчастная, в тюрьме.
Не пустили даже взглянуть,
И вынуждена была сидеть
Возле острога. Ждать и ждать,
Как с неба бога выглядывать
Своего сына: пока
Его в цепях погонят
Мести бульвар. А в Риме праздник,
Великое торжество! Давка народа,
Со всей империи воеводы,
Преториане и сенат,
Жрецы и ликторы стоят
Около Капитолия. И хором
Поют гимн и курят фимиам
Из кадил и амфор. И с толпой
Идет сам кесарь. Перед ним
Несут из бронзы отлитую
Статую самого кесаря.
VII
Придумали праздник
Патриции-аристократы
И мудрый кесарев сенат.
Видишь ли, они хвалили кесаря
На все лады, что сами
Надоели себе в славословиях, —
Так чтоб закончить наконец,
Они решили на совете
Просто кесаря назвать
Юпитером. И точка.
И отправили грамоты воеводам
По всей империи: мол, так и так,
Что кесарь — бог. Что выше даже бога!
И мастеру велели отливать
Из бронзы кесаря. А к тому
Добавили еще, внимание:
Что бронзовый кесарь будет
Также миловать. Бедняги,
Как в рай, потянулись
В Рим на поклон. Приплыла
Из Сиракуз и та несчастная
Умолять кесаря и бога.
И разве одна она? Боже мой!
Пришли их тысячи в слезах,
Пришли издалека.
Горе вам!
Кого вы просите? Кому
Слезы принесли вы?
Кому вы принесли с мольбами
Свою надежду? Горе вам,
Слепые рабы! Кого?
Кого вы умоляете, святые
Слепые рабы?
Разве палач кого-то
Помилует?
Молитесь единому Богу,
Молитесь правде на земле,
А больше никому
Не кланяйтесь. Всё — ложь:
Священники и цари...
VIII
Перед Нероном,
Перед новым Юпитером
Молились вчера сенаторы
И все патриции; и вчера
Сходила божья благодать.
Кому — чином, кому — деньгами,
Кому — аренду Палестины,
Бастардам кое-что. А кому
Свою наложницу в жены
Дарили с радостью. Хотя и не молода —
Зато от кесаря. А у кого
Сестру пожелали взять
В свой гарем. И это — ничего:
Он же бог, а мы под богом
Должны подстилаться
Не только сестер...
Преториане помолились,
Кесарь дал им указ:
Делайте, что хотите —
Мы вас простим.
А вы, плебеи-крестьяне,
Вы тоже молились — но вас
Никто не простит. Вас
Не умеют и миловать!
IX
На третий день уже пустили
Молиться за христиан.
Ты тоже приходила, молилась,
И милосердный истукан
Повелел везти из Сиракуз
В Рим в кандалах христиан.
И ты рада, и счастлива,
Кумиру вновь
Помолилась. А кумир тот,
Тот новый Юпитер —
Вот увидишь, какой праздник
Он устроит
В Колизее. А пока
Иди встречать
Своего сына. Но не слишком
Радуйся, бедняжка.
Ты еще не знаешь нового
Ласкового бога.
А пока, с другими матерями
Мать Алкида
Пошла встречать его,
Святых поприветствовать
На берегу. Пошла ты,
Почти поешь
И кесаря-Юпитера
Хвалишь:
— Вот это Юпитер!
Не жаль так назвать
Юпитером. А я, дурная,
Ходила в Афины просить
Юпитера... Глупая, не иначе! —
И тихонько помолилась
Кесарю-богу.
И пошла вдоль болот,
На Тибр поглядывая.
А по Тибру из-за рощи
Выплывает байдак,
Или галера. На галере
Везут твоего сына
С неофитами в кандалах.
А твое дитя
Еще и к мачте приковано —
Уже не новообращённый,
А апостол великого
Христова слова.
Вот такой он. Слышишь?
В цепях поёт
Твой мученик:
"Псалом новый Господу
И новую славу
Воспоём честным собором,
С сердцем нелукавым.
На псалтири и тимпане
Воспоём благого,
Ибо Бог карает неправых,
Праведным помогает.
Преподобные во славе
И на ложах тихих
Радуются, славословят,
Хвалят имя Божье.
И мечи в их руках остры,
Остро обоюдны —
На возмездие языкам
И в наставление людям.
Окуют царей ненасытных
В железные цепи
И их, славных, оковами
Ручными сковут.
И осудят неправедных
Праведным судом,
И вовек пребудет слава,
Преподобным — слава".
X
А ты на берегу стояла,
Как темная скала.
Не слушала и не рыдала,
А "аллилуйя" запела
С матерями христиан.
Как колокола, загремели цепи
На неофитах. А твой сын,
Единственный твой! апостол новый,
Перекрестившись, воскликнул:
— Молитесь, братья! Молитесь
За лютого палача. Его
В своих молитвах помяните.
Перед его гордыней
Братья мои, не преклоняйтесь.
Молитва — Богу. А он
Пусть лютует на земле,
Пусть избивает пророка,
Пусть нас всех распинает.
Уже рождаются внуки,
И вырастут они —
Не мстители, а воины
Святого Христа!
И без огня, и без ножа
Стратеги Божии восстанут.
И тьмы и тысячи язычников
Перед святыми побегут.
Молитесь, братья.