Трижды мне являлась любовь.

Трижды являлась мне любовь.
Одна — несмелая, как лилия белая,
Из вздохов и грёз соткана, из основ

Серебристых, как мотылёк, подлетела.
Её купал в розовых бликах май,
На пурпуровом облаке с утра присела

И видела вокруг лишь рай и рай!
Она была невинна, как дитя,
Душиста, как цветущий свежо гай.

Явилась вторая — гордая княгиня,
Бледна, как месяц, тиха и грустна,
Таинственна и недоступна, как святыня.

Меня рукой холодной она
Отодвинула и шепнула тайно:
«Мне не жить, так пусть умру одна!»

И молча скрылась там, где вечно мрачно.
Явилась третья — женщина иль зверь?
Смотришь на неё — и глазам отрадно,

Глаз пьянится её красотой без мер.
Но вдруг и страх берёт, душа стынет,
И сила тает, исчезает вширь и вглубь, как в эфир.

Сначала я думал — сторонится, укроется
Где-то в тени, что и взгляда не бросит, —
Но вдруг, как пламя, полыхнуло красное.

За самое сердце схватила меня,
Как сфинкс, в душу когтями вцепилась,
И пьёт мою кровь, и прочь покой гоня.

Дни проходили, я думал — насытилась,
Ослабнет, исчезнет... Но тщетно! Тщетно!
Она меня ни на миг не отпустила,

Порой на груди моей задремлет,
Но когтями всё продолжает сжимать;
То снова проснётся, медленно подымет

Полусонные веки, словно боится утраты,
И в глаза мои пристально взглянет.
И странные искры начинают играть

В её глазах — такие яркие, страшные,
Полные жажды, что сердце в груди стынет.
И вместе с тем там, на глубине,

Шевелится что-то сладкое, мелодийное,
Что забываю я про боль и страх,
В том миражe я вижу рай, добро единое.

И напрасно дух мой, словно в сети птах,
Трепещется! Я слышу, ясно слышу,
Как стелется мне в бездну путь,

И как я им во тьму отправлюсь втихомолку.