Приехали к матери-то три сына,
три сына-вояки, да не ‘днакі.
Что ‘дин за бедных,
другой — за богатых,
а третьему силу свою негде деть, —
просто бандит.
— Ой, мама! — говорит первый,
кареглазый, —
какой же мир широкий!
Не только у нас с нуждою бой,
не только мы тут с горем —
страдают люди и за морем,
ведь всюду проклятый богач.
— Ой, ненька! — говорит второй,
черногривый, —
зачем нам думать про мир далекий,
когда у нас от природы всё уже есть:
и хлеб, и уголь, и лес.
Пускай же на той ветви горлом повиснет
чужое, неродное, ненавистное.
— Ой, мать! — говорит третий,
низколобый, —
повыгоняй своих сынов из хаты,
пусть не смешат меня,
пусть не сердят.
Кулак здоровый —
вот и воля, и братство, и счастье края:
бедный ли, богатый —
я никогда не спрашиваю.
Блеснула сабля у первого!
Креснула у второго,
ещё и у третьего клинок…
"Ой, сын мой, сынок, сыночек!"
Лежит бандит готовый.
А два брата всё дальше бьются —
никак их не разнять.