«Родила меня мать
В высоких палатах
И понесла среди ночи
В Днепре искупать.
Купая, со мной говорила,
С младенцем, с малой:
«Плыви, плыви, моя дочка,
Днепром за волною.
А наутро, как русалка,
Всплыви в час ночной,
А я выйду погулять с ним —
Ты его и защекочи.
Защекочи, моё сердце:
Пусть не смеётся
Надо мною, молодой,
Пусть не пьёт, не упьётся
Моими кровавыми слезами —
Пусть пьёт синюю
Днепровскую воду… Пусть
Гуляет с тобою.
Плыви же, моя единая.
Волны! мои волны!
Встретьте русалочку…» —
И зарыдала,
Побежала. А я себе
Поплыла по воле,
Пока сёстры не встретили,
Не взяли с собою.
Уж неделя, как я в рост пошла,
С сёстрами гуляю
Каждой ночью. Да в окошко
На отца взираю.
А быть может, вновь сошлась
С паном в тех палатах?
Может, снова наслаждается
Моя грешная мати?»
И замолкла русалочка,
В Днепр погрузилась,
Словно рыбка. А лоза
Лишь слегка склонилась.
Вышла мать себе гулять —
Не спится в палатах.
Пана Яна дома нету,
Не с кем поболтать ей.
А как вышла на прибрежье,
Вспомнила вдруг дочку.
Вспомнила, как в воду несла
И шептала строчку.
Да и всё ей стало ровно —
Пошла спать в палаты.
Да не дошла — пришлось ей
Ночевать у Днепра-то.
И не слышит, как подкрались
Днепровы девчата —
К ней — хвать её, да за руки —
И давай играться!
Веселятся, что поймали,
Щекочут, ликуют,
Пока в вершу не запхали…
И все хохочут.
Одна лишь русалочка
Не захохотала.
[9 августа 1846, Киев]