И снова я вижу тебя, моё родное село,
Как видел тогда, когда жизнь детская
Текла, словно малый ручеёк среди трав,
Что вьётся несмело меж мелких камешков.
Малые радости я здесь познавал,
Из-за малых огорчений лицо слезами умывал.
Тогда я с любопытством на мир глядел,
Не знал, что там дальше, за твоими хатами,
За лесом, что шумит кругом. И не раз
Я у реки спрашивал, куда она течёт от нас,
И мыслью гнал её тихие волны
За изгиб далёкий и крутой.
И дуба-великана в соседском саду
Не раз расспрашивал, на чьей он счастливой
Могиле вырос, столь высокий и широкий?
И люди все мне были так близки, так милы,
И знал я все тропинки кругом, все дороги,
И лишь изредка моя душа за твой край
Летела в мир широкий.
Но был ли я, ребёнком в тебе,
Счастлив? Дух мой детский
Разве не познал здесь первых ударов зла?
Разве первые золотые надежды
Не расцветали тут, как весенние цветы,
Морозом побитые? Разве порывы горячие
Ещё мягкой души здесь не топтали смехом,
Не душили упрёком? Разве не лились
Здесь первые слёзы — самые искренние, детские —
Под тяжестью ранних и совсем не детских мук?
Разве душа моя, ещё чистая, нежная, белая,
Здесь, в родном селе, впервые не сжалась
Под дотиком твёрдых, грязных и грубых рук?
Разве не начала здесь впиваться в грудь
Та злая отрава, что и ныне душу тлит?
Разве не здесь я познал сиротство, труды
И борьбу с жизнью?
Так отчего же теперь болит
Моя душа, когда, по прошествии долгого времени,
Я снова оказался в тебе, на эти холмы
Злым вихрем гонимый? Стоишь ты, как стояло,
Одинокое и малое, словно дитя, что спрятало
В зелёных бурьянах кудрявую головку.
Вокруг лес гудит печальный, таинственный напев,
Что ещё над моей колыбелью шумел,
Тебя словно закутав в свою тёмную полость.
И река та же плескается, тревожно
Вьётся между высоких берегов,
И те же вербы, и дуб тот, что шумел
Над ребёнком…
Так отчего же так судорожно
Что-то сжимает грудь мою в тебе, родное
Село? Жаль ли мне того тесного покоя,
Той жизни, что, хоть бедная
И серая, течёт своим тихим руслом?
Счастья того улитки, что в раковине
Спряталась? Незнания, как в вечернем сумраке?
Жаль ли мне, что я пешком ушёл в мир
На бури, громы и град, искать, где целебный
Поток знания течёт?
О нет, о нет!
Не этого мне сегодня жаль,
Не потому душа моя так тяжко заболела,
А потому, что здесь ещё тяжче гнёт засел
На лицах, голову несчастье вниз клонит,
Под дыханием его вся радость замирает,
И дружба гаснет вместе с любовью,
Семя которой в моё сердце упало.
Вот оттого так тяжко мне стало в тебе.
Прощай, моё село! Что здесь меня держало,
То исчезло; что теперь держит —
Такое тяжёлое, что, словно гора, давит
На сердце. Ухожу — и плачу над тобою.