Мне кажется, я не знаю.

Мне кажется — я не знаю,
А люди, может, и не умирают,
А перелезет ещё живой
В свинью какую — и живёт,
Плескается себе в луже,
Как прежде плескался в грехах.
И правда это. Мне всё равно
До простых серых бедолаг, —
Они и богом позаброшены!
Так что ж мне здесь греть-дышать!
А те где?.. Неужто в хлевах
Холоп себе их кормит на сало?
А может, так? Добра немало
Они творили на земле,
Реки слёз пролили,
А кровь — морями. Люди знают,
Кого кормят, берегут.
И что же скажете: за славу
Лили они моря кровавые
Иль за себя? Нет — за нас!
За нас, убогих, мир палили!
Пока их в хлев не посадили.
Коль бы не это — пас бы, точно,
Свинар в овраге. Прокляты! прокляты!
Где ж ваша слава?? На словах!
Где ваше золото, палаты?
Где власть великая? В склепах,
В склепах, побеленных палачами,
Такими же, как вы, и были.
Жили вы — как звери лютые,
А в свиней перешли!..
Где ж ты,
Великомученик святой?
Пророк господень? Ты меж нами,
Ты, вечно сущий, с нами всюду
Витаешь ангелом святым.
Ты, друг любимый, заговоришь
Тихонько-тихо… о любви,
О безвременье, о страданье;
Иль о боге, иль о море,
Иль о напрасно лившейся крови
Из человека — палачами.
Заплачешь горько перед нами,
И мы заплачем… Жива
Душа поэта, святыня,
Жива в речах его святых,
И мы, читая, оживаем
И слышим Бога в небесах.
Спасибо, нищий друг мой бедный!
Ты, знаю, лепту разделил
Свою последнюю… Пред Богом
Ты, брат, много заслужил!
Ты мне в неволю переслал
Поэта нашего, — на волю
Ты двери мне открыл!
Спасибо, друг мой! Почитаю
Хоть немного… оживу…
Надежду в сердце приласкаю,
Тихонько-тихо запою
И Бога — Богом назову.