Иногда в неволе я вспоминаю

Бывает, в неволе иногда вспоминаю
Своё давнее, ищу, ищу,
Чем бы похвалиться — что и я ведь жил,
Что и я когда-то Бога хвалил!
Ищу, вспоминаю… Господи, так хочется
Хоть что-то припомнить! Да вот наткнулся
На такое плохое, что сразу уснул,
Не помолившись Богу… А приснилось мне…
Заснул свиньёй — естественно, такой
И сон и привидится… будто у могилы
Я пасу ягнят, а сам ещё мал;
Гляжу — и могила будто раскрылась,
А из неё выходит, будто бы казак,
Уже с седыми усами бедняк,
И идёт ко мне… Я весь сжался,
Как щенок под изгородью — обычный малец,
Так и перепугался. Вот он меня берёт
Будто бы на руки и несёт в могилу,
А чёрная могила ещё шире раскрылась.
Гляжу — в могиле всё казаки:
Кто безголовый, кто без руки,
А кто по колено будто отсечённый;
Лежат себе хлопцы, как в тёплой хате.
«Смотри, дитя, вот это казаки
(Будто мне говорит), по всей Украине
Высокие могилы. Смотри, дитя,
Все эти могилы — все вот такие:
Набиты нашим благородным трупом,
Набиты туго. Вот она — воля спит!
Легла она славно, легла она вместе
С нами, казаками! Видишь, как лежит —
Словно в пелёнке… Тут пана нету,
Все мы свободно на воле жили!
Все мы за волю своей полегли,
Все мы и встанем… да Бог его знает,
Когда то случится. Смотри же, дитя!
Да хорошо смотри — я расскажу тебе,
За что Украина стала гибнуть,
За что и я лежу с ними в могиле.
Ты людям расскажешь, как вырастешь, сынок…
Слушай же, дитя». А потом мне приснились
Ягнята в ржи, бежит надсмотрщик
И бьёт меня сильно — и будто, проклятый,
Сдирает свитку… И до сих пор больно,
Когда вспоминаю тот сон. А как вспоминаю
Казака в могиле, то и до сих пор не знаю,
Было ли то на самом деле, или же то
Мара какая… А казак тот
Мне вот что рассказывал…
«Не знаю, как теперь ляхи живут
Со своими вольными братьями?
А мы братались с ляхами!
Пока третий Сигизмунд
С проклятыми его ксёндзами
Не разъединил нас… Вот так
Та беда с нами случилась!
Во имя Господа Христа
И Матери Его Святой
Ляхи пришли на нас войной!
Святые Божии места
Ксёндзы бешеные осквернили!
Земля казачья воспылала
И кровью, сынок, залилась.
И за могилой — могила,
Словно горы, выросли
На нашей, сыночек, земле!
Я жил на хуторе, с … *
Стар был, немощный. Послал
С табуна я коней в обоз,
Пушки, две повозки с аркебузами,
Пшено, пшеницу, что накопил,
Всю мелочь отдал
Своей Украине-бедняжке…
И трёх сыновей своих. «Пусть, —
Думал я, грешный пред Богом, —
Пусть хоть малая часть убогая
За меня пойдёт, за наш край,
За церковь Божию, за людей,
А я молиться дома буду».
Потому что уже не мог, сынок, встать,
Руки на врага поднять!
Со мной, слушай же, остались
Данило, мой слуга, и я,
Да Прися, дочка моя!
Она ещё только подрастала,
Только-только наливалась,
Как та вишенка… За грех,
За, видать, тяжкий, большой грех
Не дал мне святой Владыка
Старым глазам насмотреться
На моё дитя…
Ксёндзы не ходили
По сёлам, а возили
На людях их из села в село —
Вот так у нас было!
Как-то их, проклятых, и к нам
Ночью на хутор занесло.
А с ними челядь их бешеная,
Да ещё драгуны… Дай мне
Хоть когда-нибудь, милый Боже,
На твой свет взглянуть из могилы —
Всех шляхтичей к огню припру!
Они, они — не бойся, сын! —
Они, ксёндзы, мою дитину
С собой в хату завели,
Заперлись пьяные, я видел.
А челядь пьяная улеглась
В амбаре на соломе спать,
Драгуны тоже. А мы с Данилом
Соломы в сени натаскали,
А амбар просто подожгли…
Не встанут, проклятые, опять
Детей казачьих мучить,
Все до единого сгорели!
И Прися бедная моя
Сгорела с клятыми! А я…
На пепелище крест с Данилом
Поставили, помолились,
Заплакали… И поехали,
Сев на коней, в обоз.
Сыновей всех троих нашли
И как раз вовремя — полегли
Вот тут, все вместе!..
………………
А как мы бились, умирали,
За что мы головы сложили —
В эти могилы? Будешь жить,
То, может, и узнаешь, милый,
Потому что слава громко кричит
За наши головы… А может,
И про могилы, и про нас
С божьими старцами по сёлам
Печальная, но правдивая дума
Среди людей бродит…»