«Ярема! герш-ту, сын холопа?
Иди, кобылу приведи,
Подай туфли госпоже,
Да принеси воды мне,
Подмети в хате, дров внеси,
Посыпь индейкам, гусям насыпь,
Иди в подвал, к корове сходи,
Да живо, хам! Постой!
Как управишься — в Вильшану:
Барыне надо. Не мешкай».
Пошёл Ярема, голову склонил.
Вот так с утра жид проклятый
Над казаком изгалялся.
Ярема гнулся, потому что не знал,
Не знал, бедняга, что выросли крылья,
Что неба достанет, коль только вспорхнёт,
Не знал, нагибался…
О боже мой милый!
Тяжко жить на свете, а жить-то — так хочется:
Хочется видеть, как солнце сияет,
Хочется слушать, как море играет,
Как птица щебечет, овраг говорит,
Иль как чернобровка в лесу запоёт…
О боже мой милый, как весело жить!
Сирота Ярема, сирота убогий:
Ни сестры, ни брата, ни родни, ни крыши!
Слуга жидовский, вырос у порога,
А не клянет долю, людей не винит.
Да и за что винить их? Разве они знают,
Кого надо гладить, кого казнить?
Пускай себе пируют… У них доля есть,
А сироте — самому добывать.
Бывает, тихонько заплачет порою,
Да не от боли, не от беды:
Что-то припомнит или вдруг увидит…
И снова за дело. Вот как надо жить!
Зачем отец, мать, палаты высокие,
Если и сердца нет, чтоб с ним говорить?
Сирота Ярема — богатый сирота,
Ведь есть с кем поплакать, есть с кем запеть:
Есть карие очи — как звёзды сияют,
Белые рученьки — млеют, обнимают,
Есть сердце единое, девичье сердечко,
Что плачет, смеётся, и мрёт, и встаёт,
Святым духом среди ночи
Над ним вьётся вновь.
Такой вот мой Ярема,
Сирота богатый.
Таким и я когда-то был.
Минуло, девчата…
Прошло, разошлось,
И следа не стало.
Сердце млеет, как вспомню…
Почему не осталось?
Почему не осталось, почему не витает?
Легче бы было слёзы, тоску проливать.
Люди отняли — им было мало.
«Зачем ему доля? зарыть бы скорей:
Он и так уж богатый…»
Богатый на латы
И на мелкие слёзы — чтоб их не стирать!
Доля моя, доля! где тебя искать?
Вернись ко мне, к моей хате родной,
Или хоть приснись… а спать не хочу.
Извиняйте, добрые люди:
Может, не к месту,
Но проклятые нужда да нищета
Кому ж не мешают?
Может, ещё свидимся,
Пока волочусь
За Яремой по свету,
А может… не знаю.
Беда, люди, беда повсюду,
Некуда прижаться:
Куда, говорит, склонит доля,