Если б вы знали, господа,
Где люди плачут, живя,
Вы бы элегий не писали
И всуе Бога не хвалили,
Над нашими слезами смеясь.
За что, не знаю, называют
Избушку в роще тихим раем.
Я в той избушке мучился,
Там пролились мои слёзы,
Первые слёзы! Я не знаю,
Есть ли у Бога зло такое,
Чтоб не жило в той избушке?
А её — раем называют!
Не называю раем я
Ту избушку в роще, у пруда,
На краю деревни, у воды.
Там мать родила меня когда-то,
И пеленая — напевала,
Свою тоску переливала
В своё дитя… В той роще,
В той избушке, в том «раю»,
Я видел ад… Там неволя,
Работа тяжкая, и даже
Молиться не дают спокойно.
Там мать мою — ещё молодую —
У могилы свела нужда,
Да тяжкий труд. Там отец,
Рыдая с голыми детьми
(А мы были малы и босы),
Не вынес злой судьбы —
Умер на барщине!.. А мы
Разбрелись меж людей,
Как мышата. Я — в школу
Воду носить ученикам.
Братья на барщину ходили,
Пока им лбы не выбрели!
А сёстры! Сёстры! Горе вам,
Мои голубки молодые!
Для кого вы живёте в мире?
Вы выросли в чужих наймах,
В наймах волосы поседеют,
В наймах, сёстры, и умрёте!
Мне страшно даже вспоминать
Ту избушку на краю села!
Вот дела, Господи, твои
Мы творим в нашем «раю»
На праведной твоей земле!
Мы в раю ад развели,
А у тебя другого просим.
С братьями — тихо мы живём,
Поля с братьями пашем
И слезами их поливаем.
А может, это всё… не знаю,
Но так мне кажется… ты сам…
(Ведь без твоей, Господь, воли
Мы б не томились в раю голом!)
А может, сам ты на небесах
Смеёшься, батюшка, над нами,
И, может, с панами советуешься,
Как править миром! Посмотри:
Вон роща клонится зелёная,
А вон из-за рощи выглядывает
Пруд — словно полотно.
А вербы над прудом
Тихонько купают
Зелёные ветви… Правда — рай?
А ты взгляни и расспроси,
Что там творится в этом рае!
Конечно, радость и хвала
Тебе единому святому
За дивные твои дела!
Вот только что — хвалить некого,
А кровь, и слёзы, и хула —
Хула на всё! Нет, нет! Ничего
Святого нету на земле…
Мне кажется, что и тебя
Уже люди прокляли!
[Оренбург, 1850]