Жил-был воробей. И был бы он ничего себе воробушек, да только беда — глупенький он был. Как вылупился из яйца, так с тех пор ни капельки умнее не стал. Ничего он не понимал: ни гнезда свить, ни зёрнышка хорошего найти — где сядет, там и заснёт; что на глаза попадётся, то и съест. Только и было в нём, что уж очень задиристый — есть за что, нет за что, а он уже в драку лезет. Однажды летал он со своим товарищем, тоже молодым воробушком, по двору у одного хозяина. Летали они, играли, на мусорке копались да и нашли три конопляных зёрнышка. Тут наш воробушек и говорит:
— Мои зёрнышки! Я нашёл!
А чужой ему в ответ:
— Мои! Мои! Мои!
И начали драться. Так дерутся, так щиплются, что аж вверх подпрыгивают, перья во все стороны летят. Дрались-дрались, пока не устали; сели друг против друга, надуллись и сидят, да уже и забыли, из-за чего дрались. Когда вспомнили — а где же наши зёрнышки? Глядь, а зёрен-то уже и нет! По двору ходит курица с цыплятами, кудахчет и приговаривает:
— Дураки дрались, а умные поживились, дураки дрались, а умные поживились!
— Что ты говоришь? — спрашивают воробьи.
— Да это я вас благодарю за то, что вы такие глупые. Пока вы от глупости дрались, я со своими цыплятками позавтракала вашими зёрнышками! Что и говорить — коли кто глупый!.. Никому вас учить да бить! Если б вас кто в добрую науку взял, глядишь, из вас и птицы бы вышли!..
Чужой воробей рассердился на такие слова.
— Учи своих глупых цыплят уму-разуму, а моего ума мне и так хватит! — подпрыгнул, тряхнул крылышком, чирикнул и улетел. А наш воробушек остался и задумался.
«А правда, — подумал он, — лучше быть умным. Вот курица умная: сама наелась, а я сижу голодный».
Подумал, подумал и начал курицу просить:
— Научите меня уму-разуму, матушка! Вы ведь такая умная!
— Э, нет! — говорит курица, — извини, милый! У меня и без тебя забот хватает — вон своих деточек немало, пока всех до ума доведёшь! Ищи себе других учителей! — и пошла в курятник.
Остался воробушек один.
— Ну, что же делать? Надо кого-то другого спросить, ведь я не хочу без ума жить! — и полетел в рощу.
Прилетел в рощу, а там сидит кукушка на калине да всё: «Ку-ку! Ку-ку!» Он к ней:
— Тётушка, вот что я попрошу! Научите меня уму-разуму! У вас ведь нет своих детей, а то просил курицу, так она сказала, что у неё и так забот много.
— А я тебе вот что скажу, — ответила кукушка, — раз у меня своей заботы нет, то чужую я и сама не хочу брать! Не хватало мне ещё чужих детей уму учить! Это не моё дело! А вот если хочешь, могу сказать, сколько тебе лет жить.
— А ты сама живи, а за меня не беспокойся! — отрезал воробей и улетел.
Полетел он на болото, а там аист ходит и лягушек ловит. Подлетел воробей к нему и робко говорит:
— Сударь, научите меня уму-разуму. Вы ведь такой умный...
— Что? Что? Что? — заклекотал аист, — лети-ка прочь, пока жив! Я вашего брата!..
Воробей скорей от него, еле жив от страха.
Видит — сидит на пашне ворона и грустит. Он к ней:
— Тётушка, отчего вы такая печальная?
— Сама не знаю, сынок, сама не знаю!
— А не могли бы вы, тётушка, меня уму-разуму научить?
— Да нет, сынок, у меня его самой нет. А вот если тебе так нужно, лети к сове: говорят, она очень умная, может, что и посоветует. А я к тому уму не очень, бог с ним!
— Прощайте, тётушка! — сказал воробей.
— Счастливо!
Полетел воробей спрашивать, где сидит сова; сказали ему, что в сухом дубе в дупле живёт. Он туда — и правда, сидит сова в дупле, только спит. Воробей к ней:
— Сударыня! Вы спите? Сударыня! Сударыня!
Сова как подскочит, как затрепещет крыльями:
— А? Что? Кто? — кричит, вытаращив глаза.
Воробей и сам немного испугался, но всё-таки хочет добиться своего.
— Да это я, воробей...
— Воробей? Какой воробей? Не вижу! Чего пристал? И что за нелёгкая днём носит? Вот напасть! И днём не дают заснуть!..
И сова снова заснула.
Воробей не посмел её снова будить, сел на дуб и стал ждать ночи. Ждал, ждал, да и надоело. Как стемнело, сова проснулась да как завоет: «У-у-у!.. У-у-у!..» Воробей аж оцепенел от страха: хотел уже улететь, но удержался. Вылезла сова из дупла, глянула на воробья, а у неё глаза светятся! Страх один!
— Ты чего тут? — спросила.
— Да я, простите, сударыня, с утра тут сижу...
— И зачем?
— Да жду, когда вы проснётесь...
— Так я проснулась! Ну, чего тебе надо? Чего уставился?
— Хотел бы попросить вас, простите, не могли бы вы меня уму-разуму научить? Вы ведь такая мудрая...
— Не для того я умная, чтобы глупцов учить! Кто дураком родился, тот дураком и помрёт. Лети-ка ты, а то я голо-о-одная! — крикнула сова и как сверкнёт глазами...
Воробей тут же сорвался, полетел куда глаза глядят, спрятался в густой чаще и там проспал до самого утра. Спит крепко, как вдруг над ним что-то заскрежетало: «Че-че-че!» Проснулся воробей, глядь — на сучке сорока-белобока сидит и так скрежещет, что аж глаза зажмурила.
— С кем это вы, барышня, разговариваете? — спросил воробей.
— А тебе-то что? Ишь какой любопытный! А хоть бы и с тобой!
— Так я очень рад, если со мной. Я бы вас попросил, сударыня, чтобы вы меня уму-разуму научили.
— А зачем тебе, милый, ум? Без ума легче на свете жить и веселее! Ты, голубчик, лучше красть учись, как я, тогда и ума не надо. От большого ума недалеко и с ума сойти; а ты со мной поговори, я тебя научу, как и без ума прожить... — и защёлкала сорока, всё быстрее да всё мельче...
— Да чтоб ты замолчала, трещотка! — крикнул воробей, — оглушила! Пропади ты! — и скорей от неё прочь.
Сел воробей в поле и думает: «Где же мне ума научиться? Сколько света облетал, а толком ничему и не научился. Видно, так и останется...» Загрустил, смотрит уныло по сторонам, а по полю чёрный ворон важно ходит.
«Ну, ещё у этого спрошу, это уж в последний раз», — подумал воробей.
— Научите меня уму-разуму! — обратился он прямо к ворону, — я давно его ищу, да никак не найду.
— Ум, молодой, на дороге не валяется, — важно сказал ворон, — не так-то его легко найти! А я тебе вот что скажу: пока беды не узнаешь, ума не наберёшься. Вот тебе моя наука. А теперь иди, мне некогда.
Полетел воробей, приуныл. «Что же это за наука такая?» — думает себе; но больше ни у кого ума не спрашивал — надоело. Погоревал немного, что придётся без ума жить, а потом и забыл. Опять стал весело гулять. Ни забот, ни мыслей.
И не заметил воробей, как и лето прошло. Наступила осень с холодными ветрами, с мелкими дождями, а там и снежок пошёл. Беда воробью — холод, голод! Ночью где ни сядет, спать не может — холодный ветер продувает; днём есть нечего, всё собрано в закрома, а если и найдёт, так в ссоре потеряет. Вот и начал наш воробей умом запасаться — хватит драться! Куда воробьи летят, туда и он; что они найдут, тем и он поживится, да всё без ссор, без драк — так его и не гонят, а раньше и близко не подпускали. Увидел воробей, как другие пташки в тёплых гнёздышках сидят, начал и сам присматриваться, как гнёзда строят. Стал перышко к перышку собирать, соломинку к соломинке — и гнёздышко свил. Так и запасался наш воробей, так и заботился! Постепенно все воробьи его уважать начали: куда на совет соберутся — и его зовут, так прославился он своим умом. Перезимовал зиму счастливо, а весной уже стал большим и мудрым воробьём; сидел он в гнёздышке не один, а с воробьихой, и четыре яичка в гнезде лежало. Как вылупились птенцы, у воробья новый забот — кормить деток, прикрывать, беречь, от хищных птиц защищать — не до гуляний! А уж каким хозяином стал воробей — соседи-воробьи удивлялись: «Какие вы, соседушка, мудрые! Где же вы ума набрались?» — спрашивали. А он только головой кивал: «Беда научила!» — говорил.
Волынь, 1890 г.